С недавних пор мирный сон Лас Ночес дал трещину, рассыпая купол дремоты на осколки. Механизм пришел в движение, повлекши за собой изменения. Заэль Апорро Грантзу особенно льстил тот факт, что именно он приложил ко всему этому руку и заставил сдвинуться с места это замершее в развитии пространство. Все гениальное просто. Поэтому все вокруг восприняли перемены слишком легко, как само собой разумеющееся. И этот факт так же не мог не радовать. Еще одна планка взята, и теперь он довольно вышагивал по громоздким коридорам строения, осматривая чуть ли не хозяйским взглядом. Он пока что только намечал где что и как будет. Сколько впереди еще дел! Нужно расширить подвальные помещения, ему не хватает места для клеток с подопытными. А вот здесь будут камеры, и там, и вообще по всему Лас Ночес. И надо сделать что-то с этими коридорами.  Да, он теперь будет повелевать этим зданием, управлять в прямом смысле слова. Подумать только… всего лишь наметки и неотточенные идеи, а уже так приятно будоражили. О, ну конечно, не стоит забывать о такой мелкой формальности, как «разрешение от Владыки». Заэль умел добиваться своего любыми способами. Прекрасная актерская игра, удачно выбранным момент, зародыш идеи, поданный в правильном соусе, так, чтобы лучше переваривалась, где-то польстить, где-то приврать, но навсегда остаться при своем мнении, о котором никто и никогда не узнает. Октава вообще человек-загадка, думает одно, а делает совершенно другое, руководствуясь лишь одному ему известными причинами и мотивами.
Да, он проделал много работы, все далось слишком легко. Бесспорно, конфликты возникали… но обошлось малой кровью, как он сам считал. В остальном же, он чистой воды гений, что подтверждалось его повышением и назначением на место октавы. Наверное, мало кто мог бы прийти в такое восхищение от одной лишь мысли. А Грантз вот прямо парил над землей, так воодушевлялся этим занятием. О, какое для него здесь было раздолье. Он нашел золотую жилу! Мечту любого ученого! Конечно, приходилось терпеть общество не особо шикарного толка, но и в этом были забавные плюсы. На их фоне Заэль выглядел прямо внеземным творением, практически богом… Ах, ну конечно, конечно, в Лас Ночес есть лишь один бог – Айзен-сама. Как сложно скрывать свою безупречную сущность, находясь рядом с ним. Но он готов терпеть многое, не только это. Недалекость соратников, их невежество, глупость, бескультурность… у них вообще было слишком много минусов, чтобы перечислить их все, пришлось бы потратить не менее суток. Но самым удручающим было то, что головы у них забиты все тем же песком Уэко Мундо. Они не могли осознать и малую толику того, насколько Заэль выше их всех.
И в этом он осознавал свои плюсы, но, надо признать, иногда его гложило это чувство недопонятости, недосказанности. Его, в принципе, устраивало, что из присутствующих вряд ли хоть кто-нибудь расколол бы его, затей он что-нибудь. Ох, пардон, Владыка – исключение. Зрит, зараза, в самый корень. Тут уже игра другого плана, более сложная. Но не об этом. А о том, что иногда хотелось, чтобы хоть кто-то признал его гениальность. Оваций, рукоплесканий, поклонения… о последнем, конечно, мечтать не приходится. Разве что заставить фрассьонов целовать пол, по которому он ходил, но это скучно. О произошедшем маленьком перевороте знал лишь один арранкар, но уперто отказывался признавать всю значимость роли Заэля в этой постановке. Это забавляло и раздражало одновременно.
Сегодня он пришел к комнате квинты по двум причинам. Во-первых, у него было прекрасное настроение – ведь разрешение на «небольшой ремонт здания» получено, проект одобрен, хотелось продолжить день не менее прекрасным напоминанием кое-кому о своих былых заслугах. А во-вторых, больше на эту тему, как уже было упомянуто, разговаривать было не  с кем. Именно поэтому Грантз сейчас вальяжно скрестил руки, сделал легкий разворот и прижался спиной к стене, рядом со входом в личные комнаты Нноиторы, позвоночником ощущая холодный камень. На лице сияла улыбка, он уже в красках представлял себе беседу. Пожалуй, Грантза можно было бы назвать энергетическим вампиром, хотя сам он предпочитал называть эти свои маленькие прихоти просто «играми разума», забавляясь тем, что оппонент вряд ли сможет ответить достойно, даже если увидит тонкие иголки в речи Заэля.
В любом случае, оставалось лишь немного подождать. Квинта должен был прийти с минуты на минуту, ученый, прикрыв глаза, уже мог уловить нотки его рейацу.